Рерих и Латвия

Николай Рерих

и Латвия

"ЗА ДРУГИ СВОЯ"

Латвия нам всегда была близка, как по народному

эпосу, так и по моим предкам...

Николай Рерих

„Из-за моря Варяжского... через сколько веков опять показался на Руси... уж не Рорик, как величали его в Новгороде, а Рерих. И как когда-то он построил свой каменный град. Вспомнил, как сон, и рассказал о морях, где плавал с дружиной, о великанах, о змее, о нойдах, об ангеле грозном, и как строилась Русь ...

Синь его от сини северных сумерек.

Зелень от морской муравы.

Жаркой цвет от жарких костров.

Пламя от пламени стрел цароградских”, —

Так с доброй улыбкой писал Алексей Ремизов, намекая на скандинавское происхождение знаменитого русского художника Николая Рериха. Семейные хроники передают, что предки Рериха в Костроме российской остались жить во время войны со шведами при Петре Великом. Меньше знают о пребывании рода Рерихов в Латвии в Курляндии.

По старым приходским книгам, жили они в Виндаве (Вентспилс), в Гробине (Гробини), в Либаве (Лиепае)... Мало сохранилось зримых памятников того времени. По этим местам в 1945 г. прошли ожесточенные бои. Имеются сведения, что где-то между Гробиней и Айзпуте находилось небольшое имение, которым управлял прадедед художника Иоганн Рерих (1763-1820). А дед художника Фридрих Рерих (~1806-1905), архивариус, потом секретарь Лифляндского губернского правления. В первой половине 19 века он работает управляющим в Паплакском имении недалеко от Лиепаи, также занимает должность писарья в местном суде. Позже трудился в округах Добеле и Тукумс. А „на последнее полстолетие своей жизни, — писал Н.Рерих, — избрал Ригу своим местожительством”. Еще сохранились деревянные домики на ул. Стабу 42, 44, 39а и кирпичный дом на ул. Кр. Барона (тогда Суворовская улица), 88, где в то время проживал дед с семьей.

В фондах Лиепайского исторического музея хранится письмо (1867 г.) деда Рериха к «горячо» любимому племяннику Александру в Либаве — свидетельство эмоционально богатой, способной глубоко чувствовать и радость и горе природы человека, обожающего органную музыку. Наверное, дед сумел передать эту любовь к музыке и внуку Николаю. В письме к латвийскому Обществу Рериха Николай Рерих говорит о „великолепном соборе”: „Мы ходили неоднократно в определенные часы слушать и приобщаться к этой молитве духа… Мощно лились звуки органа. Мне не пришлось узнать, кто был этот выдающийся органист, который, подобно Себастиану Баху, изливал свое божественное вдохновение, мощно наполняя исторические своды влекущими ввысь и возвышающими аккордами… И в нашем обиходе Рига так и осталась прежде всего одухотворенной величественным Собором”. Летом 1903 года в Домском соборе играл свои импровизации выдающийся латышский композитор, органист Альфред Калныньш (1879-1951). Будучи в Нью-Йорке в начале 30-х годов, А.Калныньш выступал в Музее Рериха.

Несколько столетий Рерихи жили в наших краях. Но отец художника Константин Федорович уже в 12 летнем возрасте отправляется в Санктпетербург, чтобы учиться в Технологическом институте. Позже жениться на псковитянке Марии Васильевне Калашниковой и открывает свою нотариальную контору. Петербург становитя их постоянным местом жительства. Там и родился Никлай Рерих. Но летом из года в год они всей семьей, гостят в Риге у деда, отдыхают на взморье в Майоренгофе (Майори), лечатся в Кемеры, бывают у старых друзей деда в Тукуме и Лиепае.

Много лет спустя, на раскопках в Новгородской губернии около озера Шерегодро, красный янтарь украшений заставляет трепетать сердце художника воспоминанием о другом, рижском побережье, его белом песке. „…Кенигсбергское Археологическое Общество указывает, что эти янтарные изделия (новгородские. — Г. Р.) принадлежат к Кенигсбергскому поморью. Но мне тогда же казалось, что происхождение их вернее и проще искать вблизи латышского побережья”.

Вспоминая Латвию, Рерих часто упоминал „незабываемые светлые встречи”, говорил, что из Латвии были „многие из сотрудников на разных поприщах”.

Еще в Художественной академии его товарищем по курсу был известный латышский художник Вильгельм Пурвитис, а на старших курсах в то же время учились прекрасные латышские живописцы Янис Розентал и Янис Валтер. Пурвитис на всю жизнь запомнил время, проведенное в мастерской Куинджи. В его „Жизнеописании” мы читаем: „Проф. Куинджи… был замечательнейшим человеком, он умел поддерживать в других стойкость духа, когда отдалялись надежды”. Среди своих самых близких друзей Пурвитис упоминает учеников мастерской Куинджи, своих сотоварищей Рущица, Рылова и Рериха. С этими мыслями перекликаются слова Рериха из письма Пурвитису: „Незабвенный учитель наш Архип Иванович навсегда скрепил между своими учениками связи дружбы. Мы можем быть рассеяны по всему свету и тем не менее навсегда остаемся учениками Куинджи” (24.08.37).

Те же чувства Рерих прививает своим ученикам, будучи преподавателем и директором школы Общества поощрения художеств в Петербурге.

Летом 1903 и 1904 гг. Рерих, тогда еще секретарь Общества, был послан от Петербургского общества поощрения художеств обследовать состояние культурных памятников северной части России и губерний на территории нынешних Литвы и Латвии. Рерих не ограничился краткими пометками, а привез около 100 этюдов древней архитектуры, 500 фотоснимков, фольклорные записи, археологические находки и обширный очерк „По старине”.

В статье „Латвия” (1931) Рерих дает частичное описание этой поездки: „Затем, в 1903 году мы с Еленой Ивановной (жена художника. — Г.Р.) объехали более сорока городов и исторических мест, среди которых наша поездка по Латвии всегда осталась памятной. Кроме самой Риги, Митавы и Виндавы мы подробно осмотрели Ливонскую Швейцарию — все эти удивительно живописно романтические памятники прошлого, которые теперь носят такие многозначительные имена, как Сигулда, Цесис, Елгава, Вентспилс. Сколько замечательных исторических и поэтических преданий! Сколько прекрасных образцов и неолита и бронзового века нам удалось собрать! Сколько раз, останавливаясь в поместьях и пасторатах, мы слушали интереснейшие повествования о древних делах. И сама Рига, с древними соборами, с прекрасным органистом, ввела нас в свое славное прошлое. Было написано несколько картин и этюдов, которые сейчас разбрелись по Калифорнии и Канаде. Тоже где-то рассказывают они о Риге, о Митаве, о Зегевольде и как посланники добрые напоминают о красотах Латвии”.

Интересна судьба картин архитектурной серии. Распроданные по случаю с аукциона в начале века вместе с выставкой русского искусства в Америке, они в 1976 г. возвращаются на родину как дар вице-президента Нью-Йоркского музея Рериха Кэтрин Кэмпбелл. Сейчас картины находятся в Московском музее искусства народов Востока.

С 1906 по 1917 г. Рерих, работая преподавателем композиции и директором Петербургской школы Общества поощрения художеств, преобразует ее в демократическое многонациональное прогрессивное училище. Среди его учеников и учениц более 40 человек из Латвии, сохранивших на всю жизнь благодарность чуткому и мудрому наставнику.

Рерих мечтает о создании истинно народной академии художеств. Уже с 1913 г. он пытается открыть при школе высшие классы-мастерские. Сохранились рукопись его проекта народной академии — „Свободная Академия”. Рерих отказывается от зарплаты в пользу школы, готов всего себя отдать новой жизни. Уже с 1916 года он был вынужден лечить легкие в Сердоболе, в финской Карелии. Его волнует революционная активность, и особенно новые художники "пролеткульта", которые нещедят и его картины. Отрезанный войной в Карелии, куда он выехал на лечение, Рерих принимает предложение сопровождать выставку русского искусства по Скандинавии, а затем по Америке, оттуда осуществляет давно задуманную экспедицию по Центральной Азии. Но и в Америке продолжает в нем жить идея народной художественной академии. Об этом говорит созданный им Институт Мастера, вместе с научно-исследовательским центром синтеза искусств Корона Мунди и экспозициями искусства разных народов и эпох образующий огромный центр культуры в Нью-Йорке — Музей Рериха. Была создана и Лига Культуры, с целью борьбы за мир и культурного строительства. В Риге было основано официальное общество Рериха.

Основы его были заложены еще в начале 20-х годов рижанином Владимиром Анатольевичем Шибаевым (1898-1975), позже личным секретарем Н.К.Рериха.

Познакомившись с художником в Лондоне в 1919/1920 гг., Шибаев возвращается в Ригу, где основывает кружок людей, изучающих восточную философию и теософские труды, тесно сотрудничающий с Рерихами. По просьбе Н.К.Рериха зиму 1924 г. он проводит в Индии — в Дарджилинге, переписывая труды Рериха. Возвращаясь оттуда, привозит в Ригу рукопись новой книги Рериха „Пути Благословения” и идею о сотрудничестве в международном издательстве "Алатас" (Ню-Йорк, Париж, Рига, Харбин) и о создании фирмы по изданию и торговле книгами „Уорлд Сервис”. В Риге открыт магазин, где на полках, помимо трудов Е.П.Блаватской, Вивекананды, Рамакришны, и произведения Рериха. Имя Рериха, его идеи о мире, культуре, сотрудничестве народов как магнит притягивают и связывают крепкой дружбой самых разных людей, таких, как путешественник-востоковед Н.Кардашевский, врач Ф.Лукин, каменщик Авг.Берзинь и др. Увлекательные беседы в сумеречном помещении магазина в Старой Риге и в кабинете Кардашевского, где книги по Востоку, старые свитки, бронзовые статуэтки, маски — свидетельства путешествий. Беседы в кабинете Лукина, где в приемной на столике не дешевые потрепанные журналы, а новейшие книги по искусству, науке, философии.

Да, странный человек этот врач, имеющий самую большую практику в Риге и самые пустые карманы. „Добрый доктор”, „доктор бедняков”, просто „доктор”, который выдворяет даму в манто, советуя лечиться воздержанием в еде, и часами отыскивает квартиру пациента в узких улицах нищенской окраины. Окулист с завидной частной практикой, он бросает ее, чтобы ездить с передвижной колонной целителей трахомы по деревням России. Подлечив свой туберкулез, лечит других от этого страшного недуга, болезни бедноты. Организует первый санаторий под Ригой в Шмерлис. Мечтает о сети трудовых туберкулезных санаториев по всей Латвии. Часто не только отказывается от гонорара, но отдает последнее пациенту. Потому что „плохо, когда пациент говорит, что ему не хочется есть, но страшно, когда ему хочется есть, но нечего есть”. Многократные поездки за границу, изучение различных методов лечения... Он объединяет современные ему методы обследования с интуицией врача. И надо всем — энергия живого, трепещущего сердца. И ранний уход, уход человека, по словам Рериха, „в истинном смысле слова отдавшего душу за други своя”. В несколько строк не уложить краткую биографию Феликса Денисовича Лукина (1875-1934), близкого друга семьи Рерихов, перенявшего руководство группой почитателей художника после отъезда Вл. Шибаева в 1928 г. к Рерихам в Индию.

Между Ригой и Гималаями завязывается интенсивная переписка, а летом 1930 г. Ф.Д.Лукин встречается с Рерихом в Париже. В октябре того же года Общество Рериха в Латвии зарегистрировано официально. Общество имело пять секций: философии и Живой Этики, научную, художественную, женскую, и Пакта Мира.

„Знакомясь с жизнеописаниями деятелей всех веков и народов, можно видеть, насколько древни основные законы”, — писал Рерих в Ригу, подчеркивая необходимость, чтобы и философия и этика были „живыми”, связанными с каждодневной жизнью.

Рерих еще студентом, посещая Петербургскую публичную библиотеку, отметил близость литовского и латышского языков, древнейших традиций, мышления, этики — Востоку. Вспоминая встречи и разговоры в библиотеке с поэтом Вл.Соловьевым и критиком В.В.Стасовым, он пишет: „Владимир Соловьев теребил свою длинную бороду и повторял: „А ведь это Восток, великий Восток”. А Стасов усмехался в свою еще более длинную бороду, приговаривал: „Как же не Восток, если и язык-то так близок санскриту?””, Рерих писал латвийскому Обществу из Индии: „И сейчас среди цветущих деревьев и снежных вершин Гималаев мы постоянно вспоминаем Латвию под знаком ее языка, так родственного санскриту… Как мощно обязывает это внимательно относиться друг к другу, вспоминая о ведущих корнях”. „Такое блестящее наследство не может проходить бесследно. В нем нужно искать и причины богатства латвийской поэзии, песен, костюмов, преданий — фольклора. Народ, владеющий такими неотъемлемыми сокровищами, знающий такое свое прошлое, будет бодро работать и для будущего”.

В научной и художественной секциях читались доклады по разным вопросам. Как врач и ученый Ф.Д.Лукин сотрудничает с институтом Урусвати в Индии, получает оттуда лекарственные корни и травы высокогорья, записи секретов народной восточной медицины, делится своим опытом. Его избирают почетным членом института.

Лукин — зачинатель библиотеки Общества и рижского Музея Рериха, к 1934 г. насчитывавшего 12 оригинальных полотен и около 80 оформленных репродукций с картин художника. Женской секцией руководит Екатерина Яковлевна Драудзинь (1882-1969), одна из первых женщин зубных врачей Латвии. Среди изданных Лукиным книг — воззвание Н.К.Рериха „К женщинам” на русском и латышском языках, его речь „Задачи женщины новой эпохи”. В начале 1934 г. по предложению Общества собирается первая конференция всех женских организаций Латвии.

После преждевременной смерти Феликса Лукина Общество возглавил один из старейших членов Рихард Яковлевич Рудзитис (1898-1960).

Поэт, писатель, журналист, переводчик, Р.Я.Рудзитис учится на филологическом факультете в Тарту, а в 1931 г. оканчивает философский факультет Латвийского университета. Трудное детство, сложные годы двух мировых войн — и приморская природа, свет мысли любимых писателей. Он тянется к красоте и гармонии во всем, жизненные несправедливости для него прежде всего нечто недостойное человечества, калечащее человека. Красивое только то, что одновременно и доброе, справедливое, этическое. Эту мысль он находит и в народных песнях — дайнах, на эту тему пишет дипломную работу. Это его пожизненная тема.

Рерихи уважают Рудзитиса прежде всего как писателя: „Ученый и поэт, это совмещение не часто встречается, а у Вас оно налицо, и ученость Ваша именно настоящая”.

„Спасибо Вам сердечное за большую радость, нам доставленную Вашей новой книгой, — пишет Николай Константинович после появления книги Р.Рудзитиса „Сознание красоты спасет”. — Поистине кроме вдумчивого увлекательного изложения вся книга привлекает к себе своей духовной чистотой. Как ценно, что в Латвии издаются такие чистые идейные книги и можно лишь пожелать, чтобы она проникла в широкие слои общества. Пусть книга войдет в школьные библиотеки. Пусть она найдет путь и за границу, пусть и в других странах знают, чем горит дух Латвии. Еще раз спасибо за праздник духа”.

В 1935 г. появляется книга Рудзитиса „Николай Рерих — провозвестник культуры” ("Николай Рерих. Мир через Культуру."). Это, по сути, первая обстоятельная книга, освещающая деятельность Рериха 20—30-х годов. По возвращении на Родину в 1957 г., при первой встрече на советской земле, сын Рериха Юрий Николаевич передает Рихарду Яковлевичу пожелание Е.И.Рерих, чтобы он написал о космическом аспекте в творчестве Николая Константиновича. Ознакомившись с манускриптом Рудзитиса „Космические струны в творчестве Николая Рериха” (1960), Юрий Николаевич его одобрил.

Латвийское Общество Рериха имело свое издательство — „Угунс”, которое выпустило около 50 книг. Бессменным его руководителем, редактором, корректором, часто и переводчиком и автором был Р.Я.Рудзитис. И в оформлении книг Рерихи вскоре полностью ему доверяли.

Старая дружба связывала с руководителями Общества режиссера Эдуарда Смильгиса. Еще весною 1927 г. по предложению Феликса Лукина он ставит драму английского писателя Сатона Вена (Suffon Vane) „В неизвестную гавань”, которая потом обошла всю Латвию. В те же годы он размышляет о постановке драмы Р.Рудзитиса „Вечно близкие”.

Продолжает расширяться музей, официальное открытие которого состоялось осенью 1937 г., в новом помещении Общества на Елизаветинской улице. Теперь здесь уже 55 картин Рерихов, отца и сына Святослава, также отделы прибалтийского и восточного искусства. В Центральном государственном Латвийском Историческом архиве хранится „Книга гостей” музея. Причаститься к искусству Рериха помогал и вышедший в 1939 г. альбом-монография со статьями русских писателей Вс.Ник.Иванова и Эриха Голлербаха, а также каталог музея, 35 открыток и свыше ста репродукций.

Одним из важнейших вопросов на конгрессе был вопрос о Пакте Мира. Политическая ситуация требовала особой заботы о нем и о Знамени Мира по охране культурных ценностей.

„Посылаю Вам записной лист „Мир”, — писал Николай Константинович Р.Рудзитису еще 29 августа 1936 г. — По газетам видно, что это слово должно быть повторяемо вроде мантрама — уж очень велико напряжение. К синодику разрушенных памятников приходится прибавить и знаменитый собор в Севилье. Повсюду можно видеть, насколько необходим Пакт. Нужен моральный стимул, чтобы предупреждать вандализмы”.

„Во всяком случае, — повторяет он в письме от 17 апреля 1937 г., — нужно всеми силами и во всех направлениях продвигать дело Пакта. Неужели недавние испанские печальные примеры не научат людей осторожности в охранении истинных ценностей”.

Весною 1937 г. общий меморандум в поддержку Пакта, подписанный тремя прибалтийскими рериховскими обществами, вместе с листами подписей известных деятелей культуры был внесен Прибалтийской конференции министров иностранных дел. Ощутимых результатов не было. За Пакт проголосовал только министр иностранных дел Литвы Стасис Лазорайтис. Слишком большое тогда было давление на малые страны от Германии и Англии, которые были против Пакта, ибо одна готовилась к войне, другая боролась за сохранение власти в Азии, где Рерих был влиятельной личностью со своими взглядами. Но Николай Константинович пишет Р.Рудзитису 4 мая 1937 г.: „Вам удалось совершить огромный шаг, приобретя общественное мнение. В конце концов совершенно не важно, по каким правительственным перипетиям будет катиться Пакт. Прежде всего общественное мнение должно принять его и осознать значение охранения культурных сокровищ. Такое приобретение общественного мнения послужит для развития общества вообще. Из более или менее закрытого Вам удалось выйти на широкую общественную арену”.

Эти действия, конгресс, Пакт ставили под угрозу само существование рижского Общества, за „вмешательство не в свои дела”. Перерегистрация Общества из года в год все больше затруднялась.

В 1940 г. советские войска вошли в Латвию. 5 августа издан приказ о закрытии всех обществ Латвии, в октябре было ликвидировано и общество Рериха. Многие члены общества были репрессированы. В 1941-1942 г. вывезены и расстреляны Ф.А.Буцен и А.И.Клизовский. В 1948-1951 г. арестованы и осуждены особым совещанием около 40 рериховцев, не все вернулись.

После войны картины Рериха впервые появляются в экспозиции русского отдела Художественного музея Латвийской ССР в 1956 г. Затем заботами заведующей русским отделом Татьяны Александровны Качаловой готовятся другие экспозиции. Картины выставляются в Москве, других городах. Появляются статьи в периодике, радиопередачи. Для постоянной выставки картин Рериха отводится отдельная комната.

Общество официально было возобновлено в 1988 году.

Р.Рудзитис говорил: „Нас в личности Рериха особенно привлекает то, что он не просто мыслитель-проповедник или мечтатель, он не провозгласил ни одной идеи, которую было бы невозможно реализовать и для осуществления которой им уже не заложены были первые прочные основы. Он дал множество могучих начинаний, культурных учреждений, которые своей монументальностью заставляют вспомнить великих созидателей истории” ("Николай Рерих. Мир через Культуру.").

„Итак, преуспевайте на всех областях... Из Риги всегда идут добрые вести — это так было — так будет. Будьте сильными, будьте самыми замечательными деятелями Вашей милой нашему сердцу страны”, — писал Николай Рерих Рихарду Рудзитису 24 мая 1937 года.

Гунта Рудзите

(почетный Президент Латвийского обществА Рериха)

Более подробный труд о Рерихе и Латвии можно прочесть здесь (с архивными материалами).